Сегодня в Азербайджане многие симпатизируют революции в этой стране. Говорят, в Украине решается будущее и нашей страны. Между тем, официальный Баку занял выжидательную позицию, не демонстрируя ту или иную точку зрения. Ситуация в Украине, пожалуй, продолжает оставаться в центре внимания демократических и авторитарных стран.
«Мы понимаем осторожность официального Баку. Я лично понимаю логику выжидательной политики, в Баку следят за тем, как все в итоге обернется. Но, с другой стороны, ведь Украина оказывала максимальную помощь и поддержку Азербайджану по Карабахскому вопросу — и в рамках председательства в ОБСЕ, и до этого Украина всегда говорила о территориальной целостности, а также о том, что Карабах – это территория Азербайджана, а не Армении. Мы говорили о том, что необходимо расследование Ходжалинской трагедии, необходимо освобождение оккупированных районов. И потому такая позиция вызывает определенное разочарование. А, возможно, у нас просто завышенные ожидания в отношении президента Алиева?»,- рассуждает один из ведущих украинских политологов, директор Центра исследований проблем гражданского общества Виталий Кулик.
По его словам, возможно, в этом сказывается личная дружба президента Алиева и бывшего президента Януковича. Он понимает, что Азербайджан находится в сложной ситуации: с одной стороны, хорошие отношения с Западом, с другой — очень сложные отношения с Россией. Параллельно с этим существуют территориальные претензии России к Азербайджану, правда, пока не ярко выраженные, но они все же есть. Это лезгинская и талышская проблема, которую Россия использует против Азербайджана.
Представляем вашему внимание полное интервью нашего корреспондента Эмиля Мустафаева с одним из ведущих украинских политологов Виталием Куликом:
— Как известно, состоялась телефонная беседа между Мустафой Джемилевым и Путиным. Зачем надо было приглашать его в Москву, чтобы в итоге поговорить по телефону?
— Всем известно, что Мустафа Джемилев ехал официально не к Путину, а на встречу с экс-президентом Татарстана Шаймиевым. Кроме того, бывший и нынешний президент Татарстана занимается сейчас челночной дипломатией в пользу Кремля, и нынешний президент уже дважды на протяжении последних двух недель побывал в Крыму. Об этом, кстати, мы узнали совсем недавно. И очевидно, что высшее руководство Татарстана максимально пытается консультироваться с крымской общиной в отношении гарантий, которую российская сторона может предоставить крымско-татарской общине в Крыму. Речь идет о предоставлении территориальной автономии, расширенных правах, представительстве татар в правительстве так называемого Крыма, в Верховном совете, в качестве депутатов разных уровней. Речь идет о 20% мест в руководстве: вице премьере, вице-спикере, все заместители министров будут татарами обязательно. Обо всем это Аксенов (председатель Совета министров АРК Сергей Аксенов, прим. авт.) уже заявлял, и уже есть подтверждение от спикера Совета Федерации России Валентины Матвиенко. По сути, идет активный подкуп крымских татар с предложениями об определенных гарантиях, которые может предоставить Россия. Я не исключаю, что подобные гарантии дадут и украинской общине, и, безусловно, найдется лояльно настроенная общественность, которая поддержит их.
—А можно ли считать, что в ходе беседы Путин фактически заявил, что Россия не признает независимости всех постсоветских государств?
— По большому счету, Россия как-то слабо признавала распад СССР, и поэтому, если сейчас действительно Путин так сказал, и его слова правильно понял Мустафа Джамилиев, (кстати сказать, об этом заговорили и российские эксперты), то это является логическим завершением генезиса отношений Москвы к развалу Советского Союза.
— Если это так, то почему же они стали говорить об этом спустя многие годы?
— Тогда образование современной России тоже является спорным явлением, ведь она также принимала Акт о государственной независимости. Ее существование также вне правового поля. Соответственно, легитимность нынешней власти также подвешена. Но это все не более чем спекуляция, софистика, если угодно, которой занимаются в Кремле, и Путин прекрасно дает себе отчет в этом. Если обратить внимание на последние нововведения в России, особенно на законопроект об упрощении процедуры создания нового субъекта РФ, и почитать событийную записку к этому законопроекту, внесенному Мироновым, то мы увидим, что российская сторона даже не утруждает себя дополнительным правовым обоснованиям в тех или иных экспансионистских действиях. Суть такова: мы это делаем, потому что мы делаем, а ты виноват лишь в том, что мне хочется кушать. Этот принцип сейчас четко прослеживается в российской мотивации. Арсенал обоснования правовых аспектов у нее исчерпан, а потому в данный момент правит бал волюнтаризм.
Понятно, что мы будем и впредь слышать подобные заявления, вызывающие недопонимание и лишенные логики. Путин в своем регрессе дошел до определенной точки, когда аргументы и правовые обоснования уже являются не нужными для обоснования агрессии и оккупации.
— Премьер Яценюк прибыл в Белый дом для встречи с президентом Обамой. Каковы ожидания в Украине от этой встречи?
— Я вижу несколько ключевых нюансов: во-первых, разговор об экономической помощи, и разговор о кредите МВФ и создании фонда поддержки, которой может поспособствовать Вашингтон. Во-вторых, вопрос безопасности. Украина готова говорить о военном компоненте оказания помощи, обеспечений гарантий, которые давали США и Великобритания украинской стороне в 1994 году («Будапештский меморандум», прим. авт.). На данный момент мы можем обратиться к США, благо протокол «будапештского меморандума» не запрещает нам просить военной поддержки. Кроме того, готовится соответствующая законодательная база с просьбой оказать военную поддержку в виде размещения военных баз подскоком США на территории Украине. Это будет носить характер военного сдерживания. Да, мы понимаем, что это может привести к определенным осложнениям в отношениях, как в глобальном масштабе, так и в отношениях с Россией. Более того, мы также видим, что это может привести к эскалации напряжения. Но если речь идет о территориальной целостности и нарушении всех возможных норм международного права, нарушении системы глобальной безопасности, построенных на соответствующих договорах, то Кремль вполне может пойти на стягивание огромной силы на своей территории — для обеспечения целостности и безопасности своих границ.
— Появилась информация о том, что Украина может подписать договор об ассоциации с ЕС до конца марта. Как вы прокомментируете это?
— Речь идет о политической части договора. К сожалению, договор снова разделили: политическую часть отделили от второй части – о зоне свободной торговли. Сейчас мы можем подписать политическую часть договора уже до конца марта, а подписание второй нам предлагают оттянуть до ноября, и подписать вместе с предоставлением Украине безвизового режима. Мы можем пойти на такой компромисс: за это время возможна определенная стабилизация и принятие антикризисных мер, выравнивание внутренней ситуации. В этом случае будет очевидно, как обстоят наши отношения с Россией; будем понимать, какая будет цена украинской гривны, насколько мы сможем обойтись без российских энергоресурсов, какой будет цена всему этому, а также каковы будут убытки от конфликта, и насколько мы сможем оправиться от постмайдановской ситуации. Но я однозначно считаю ошибкой украинской стороны то, что мы согласились подписать договор за достаточно быстрое время — без торга, без дипломатии на не разделение договора. И главное, что Украина должна потребовать сейчас — это подтверждение о перспективе членства Украины в ЕС.
— Каким будет дальнейшее развитие событий после референдума 16 марта? Можно ли считать, что Украина потеряла Крым?
— Я — пессимист в этом вопросе. Пока не вижу аргументов, которые остановили бы Россию, кроме военно-политических, за исключением американского авианосца, который стал бы на рейде возле Севастополя.
Россия реализовывает проект оккупации и аннексии территории Крыма, это не созданиевторогоПриднестровья, это ни абхазский, ни осетинский вариант. Это полноценная оккупация и аннексирование территории Россией. С другой стороны, она понимает, что не может реализовать открытый террор на этой территории, так как наш мир, в том числе и Россия, быстро капитализировались, что является сильным ресурсом в экономике этой страны. Следовательно, потери, с которыми она может столкнуться в результате прямого вмешательства, могут быть большими. Поэтому они пытаются на оккупированной территории создать некую витрину, то есть, как можно более мирно обустроить жизнь в Крыму, накачать регион деньгами, — как они делали на Северном Кавказе, повысить уровень жизни какой-то части населения, показать, что они могут договариваться и с татарами и с украинцами на этой территории; быть максимально толерантными даже к акциям протеста. Одним словом, всячески демонстрировать готовность к организации мирной жизни на этой территории. Но, с другой стороны, мы понимаем, что вступать в военное противостояние Украина с Россией не в состоянии. Вооруженные силы нашей страны не соизмеримы с мощью России, боеспособность сил достаточно низкая, хотя наши солдаты демонстрируют чудеса гандизма и патриотизма в Крыму, но в прямом военном столкновении, естественно , что мы потерпим неудачу. Сегодня на границе находится 220 тысяч российских солдат, которые в любой момент могут перейти ее, кроме того, сотни танков и самолетов — военная мощь, которая опробована на Кавказе во время войны с Грузией. Поэтому для Украины военный конфликт без поддержки западных стран подобен смерти. Дипломатический арсенал фактически исчерпан, и если премьер Яценюк и его миссия достигнут успеха, и США, Великобритания, страны G7 и ЕС предпримут шаги по оказанию военной помощи в сфере военных компонентов, тогда, возможно, будет какой-то перезапуск переговорного процесса. Я не исключаю, что каким-то компромиссом может быть переформатирование большинства, решение правительства о Партии регионов, какой-то другой конституционный договор, но это однозначно не возвращение Януковича в Украину, не сдача позиций Майдана, не нулевой вариант. Думаю, премьер это тоже понимает. А пока что Путин принял решение об аннексии. Последующим возможным торгом может быть двойной мандат управления, совместное управление Севастополем, международные гарантии Черноморского флота в Крыму, то есть Россия, в случае пересмотра своих позиций, может попытаться отторгать любые уступки.
— Во время своей так называемой пресс-конференции (если, конечно же, таковой ее можно назвать) бывший президент Янукович всего один раз сказал слово Крым. Получается, что он отнекивается от проблемы? Дескать, здесь я ни при чем?
— Собственно говоря, ему и сказать нечего, поскольку он сам просил Путина ввести войска, и аннексия Крыма является результатом его обращения, которое он сам подписал. Он несет прямую политическую ответственность за оккупацию Крыма российскими солдатами. Поэтому ему сказать нечего, он будет всячески уходить от предметного разговора по Крыму. Янукович – это украинский Квислинг, воплощение национального предательства своего народа и причина массовых убийств.
— Как вы считаете, после аннексии Россией Крым не превратится во вторую Абхазию или Нагорный Карабах?
— Нет, российская сторона не рассматривает существование Крыма в качестве квази-независимого субъекта, независимость просуществует буквально несколько часов до того, как начнется процесс принятия Крыма в состав России. По сути, в Кремле не рассматривают вариант полупризнанного государства. Только если вдруг западные партнеры найдут действенный аргумент и смогут нажать на пока нам не понятную «кнопку» у Путина, только тогда возможно замораживание, подвешивание ситуации. Но пока дела полным ходом идут к оккупации…
— Какова будет жизнь крымских татар после референдума?
— Есть два сценария создания ситуация в Крыму: создание витрины, о которой я уже сказал, где крымские татары получат определенные привилегии (только остается открытым вопрос: смогут ли они реально ими воспользоваться). Найдется, конечно же, активная группа предателей, которая будет играть против собственного народа и Украины. Но с другой стороны, не думаю, что будут массовые притеснения, репрессии, попытка новой депортации для крымских татар, если они начнут акцию протеста, будут бойкотировать органы власти, создавать альтернативные органы власти, альтернативную экономику. То есть когда украинцы или татары ходят в магазины только татар и покупают товары исключительно у них. Тогда, возможно, что против татар будут включены какие-то механизмы внешних гарантий, к примеру, Турция будет пытаться повлиять на Россию. Возможны обратные действия репрессий в отношении активистов крымского сопротивления, татарских культурных и политических организаций. Однозначно, что под прессинг попадут активисты «Хизб ут-Тахрир« и других исламистских организаций на территории Крыма. Очевидно, что против них будет задействован репрессивный механизм. Но, в целом, ситуация не будет выходить за рамки каких-то насильственных депортаций. Российская сторона попытается нарисовать картинку, но с другой стороны, мы понимаем, что такое российский федерализм, и после некоторого «медового периода» существования Автономной Республики Крыма, его законодательство будет приведено в соответствии российского законодательства и Конституции. И все остатки реальной автономии у крымчан отберут, а регион превратится в обычную провинцию Россию — со всеми вытекающими политическими последствиями: цензурой, давлением, политическими репрессиями. Если на первом этапе возможна будет какая-то свобода, но потом ее заберут.
— Все эти дни я задаю фактически один и тот же вопрос своим собеседникам: довольны ли вы позицией официального Баку? Страны в достаточно хороших отношениях, как неоднократно говорил об этом наш президент Ильхам Алиев.
— Мы понимаем осторожность официального Баку. Я понимаю логику выжидания. Но с другой стороны, ведь Украина оказывала максимальную помощь и поддержку Азербайджану по карабахскому вопросу, и в рамках председательства в ОБСЕ, кроме того, Украина всегда говорила о территориальной целостности, и что Карабах – это территория все-таки Азербайджана, а не Армении. Мы говорили о том, что необходимо расследование Ходжалинской трагедии, необходимо освобождение оккупированных районов, и это также вызывает определенное разочарование. Возможно, у нас просто завышенные ожидания в отношении президента Алиева. Вполне возможно, что сказывается на такой позиции и личная дружба Алиева и бывшего президента Януковича. Мы понимаем, что Азербайджан находится в сложной ситуации: с одной стороны, хорошие отношения с Западом, с другой — очень сложные отношения с Россией. Однако, с другой стороны, у России есть территориальные претензии,- правда, пока не ярко выраженные, но они, все же есть, — это лезгинская и талышская проблема, которые Россия использует против Азербайджана. Поэтому вступать в явный антагонизм с Москвой не в интересах Баку. Очень сложно занимать какую-то жесткую линию в отношении такого глобально игрока, как Россия, которая ощущает безнаказанность. Сегодня с ее агрессией столкнулась Украина, а завтра, быть может, столкнется с этим какой-нибудь регион Азербайджана…
— И в Армении, и в Азербайджане далеко не всем уже нравится политика России, и многие хотят быть с Европой, а не с ней. Допускаете ли вы возможность того, что очаг напряженности переместиться в регион Южного Кавказа после Украины? Дополню вопрос?
— Я не исключаю перемещения фазы напряжения на ваш регион, но в большей мере первыми, где мы это ощутим, станут страны Азии. Ожидается смена политических лидеров в долгосрочной перспективе. Вполне очевидно, что в Казахстане и в Узбекистане это на исходе. Ситуация накаляется и в Таджикистане, потому что нет точной формулы передачи власти новым элитам, не задействованы достаточно умелые социальные и политические лифты. Мы видим, как экономические проблемы в Казахстане способствовали ряду процессов, в том числе и акций протеста. Поэтому очаг нестабильности возникнет, в первую очередь, в Азии, где Россия будет играть также негативную роль. Я не исключаю выдвижения территориальных претензий России и к Казахстану, где на севере проживают как казахи, так и русскоязычные граждане. Вмешательство будет также во внутренние дела Киргизстана и Узбекистана. Но важно другое: обе страны приняли достаточно четкую линию в отношении Украины (имеется в виду соответствующие заявления МИДа, прим. авт.). Я их понимаю, они в одном шагу находятся от вступления в ВТО и терять это взамен призрачных перспектив дружбы с РФ в рамках Таможенного союза, думаю, в Астане не захотели, и приняли взвешенное решение, то есть, по сути, не поддержали оккупацию Крыма.
Эмиль Мустафаев
