На московские протесты власти РФ ответили репрессиями
В минувшее воскресенье Россия отметила День ВМФ. Отпраздновали с размахом — с парадами кораблей, с показательными выступлениями морской пехоты и т.д. Накануне президент России Владимир Путин на батискафе погрузился на дно Финского залива, к одной из затонувших в годы второй мировой войны подводных лодок, а затем вместе с министром обороны и главкомом ВМФ встретился с родственниками моряков, погибших на глубоководном аппарате «Лошарик». И, похоже, явно рассчитывал если и не на всеобщее умиление, то во всяком случае на горячее одобрение.
Только вот подводный вояж президента России получило совершенно другое, и вряд ли приятное для него прочтение: в тот день, когда Путин во всех смыслах погружался на дно, на улицах Москвы власти «пробивали дно» уже в совсем другом прочтении: Росгвардия избивала участников акции протеста против недопуска на выборы в Мосгордуму оппозиционных кандидатов. Напомним предысторию: в сентябре в Москве должны пройти выборы в Мосгордуму. Оппозиционные кандидаты тоже пожелали принять участие в гонке, но с самого начала Мосизбирком чинил препятствия для их регистрации — главным образом при помощи придирок к подписям. Многие эксперты уже на этой стадии предупреждали: то количество подписей, которые должны были собрать оппозиционеры для своего выдвижения, собрать «по Интернету» было невозможно. Но оппозиционные кандидаты — и москвичи могут это подтвердить — действительно пошли стучаться во все двери, обходить подъезды, тем более что речь шла не о стране и даже не об области, а о московских округах. Протестовать против придирок Избиркома и отказа в регистрации начали уже 14 июля. 20 июля состоялся «разрешенный» митинг, собравший не менее 20 тысяч участников. Много это или нет для такого мегаполиса, как Москва — вопрос, конечно, открытый, но власти испугались всерьез. Тем более что оппозиционеры следующую акцию, уже не разрешенную, назначили на 27 июля. Последовало возбуждение уголовных дел по статье 141 УК РФ (воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий), к наиболее активным оппозиционерам — Дмитрию Гудкову, Илье Яшину и другим — явились с обыском, что уже заставило многих проводить параллели с 1937 годом.
Дальнейшие события в Москве федеральные телеканалы проигнорировали, но независимые СМИ, социальные сети и Интернет пестрели более чем красноречивыми фотографиями и подробными рассказами. Центр Москвы был заранее перекрыт Росгвардией. В Кремле, судя по всему, были уверены: протест быстро и эффективно подавят. Тем более что большого количества протестующих здесь и не ждали. Оппозиционные лидеры делились подробностями ночных обысков, их сторонники предрекали, что 27 июля в Москве будут и «жесткие задержания», и «бойня». Но…
Дело даже не в том, что сегодня Интернет и социальные сети прямо-таки переполнены фотографиями, как ОМОН избивает безоружных демонстрантов, включая инвалидов-«колясочников», что под удар дубинок попали и случайные люди. Заведомо не разрешенная акция, где открыто прогнозировали бойню и жесткие задержания, оказалась опасно многочисленной. Такого просто не ждали. И в результате власти охватил самый настоящий «протестный шок».
Честно говоря, такое происходит уже не впервые. Эксперты вспоминают и первую волну протестов после публикации «антикоррупционного» расследования Навального, и акции протеста на День России 12 июня 2017 года. С того времени прошло уже два года, и в окружении Путина, похоже, были уверены: протесты, как и в случае с Болотной площадью, «сдуются» сами собой. Но не вышло.
Здесь, конечно, огромное поле для комментирования. Можно порассуждать о том, что разрозненная оппозиция благодаря действиям Центризбиркома волей-неволей объединилась в один кулак. Можно прикидывать сценарии, каким может быть выход из создавшегося положения. Можно посетовать на самих протестующих, где полиция бьет одного, еще десяток снимают это на телефоны, и напомнить, как московские же верующие мусульмане решительно и жестко отбили своего сторонника, арестованного ОМОНом во время пятничной молитвы. Можно даже отмахнуться: мол, речь идет только о Москве, где по понятным причинам сосредоточена политическая «фронда».
Только вот в чем дело. Никто не отменял политическую аксиому: политический «климат» в столице во многом определяет ситуацию в стране. Более того, Москва и в годы существования СССР, и в нынешней России не без оснований воспринималась как этакий «островок благополучия». И если люди выходят на улицы даже здесь, и в прямом смысле слова готовы идти под полицейские дубинки, то здесь вряд ли стоит делать вид, что ничего не происходит. Тем более что в регионах социальная напряженность еще выше. Наконец, экспертное сообщество еще даже не пыталось прогнозировать «электоральный эффект» от нынешних природных катастроф. Сначала — катастрофический разлив рек в Иркутской области, со смытыми домами, десятками погибших и пропавших без вести и упорными слухами, что причиной катастрофы стали попытки «регулирования стока» на водохранилищах так, чтобы не пострадали коммерческие интересы «Русала» — алюминиевые заводы всегда строят рядом с электростанциями. Вслед за наводнением на реке Ия последовал новый удар — лесные пожары в Красноярском крае, которые не тушат из экономии, а дым от них уже не только заволакивает Красноярск, но и достиг Поволжья и севера Казахстана. Эксперты напоминают: поражение Республиканской партии на выборах президента США 2008 года во многом предопределили не войны в Афганистане и Ираке, а отсутствие адекватной реакции федеральных властей на ураган «Катрина» и наводнение в Новом Орлеане. США, конечно, демократическая страна, но и падение режима Сомосы в Никарагуа, полагают многие, предопределило землетрясение в Манагуа в 1972 году. На этом фоне демонстрация «державной гордости» и мощи российского флота вполне может возыметь обратный эффект, когда уже не только оппозиционеры станут задавать вопрос: а не слишком ли дорого обходится стране «вставание с колен» и «крымнаш»? И так ли случайно, что в нынешнем году центром «флотских торжеств» был уже не оккупированный украинский Севастополь, а Кронштадт и Санкт-Петербург?
Но и это еще не все. Возможно, самым главным итогом протестного дня 27 июля в Москве являются вовсе не десятки тысяч участников и не тысяча с лишним арестованных. Куда важнее, что в прессе и социальных сетях открыто звучат призывы «не участвовать в имитации выборов», которую навязывает власть. Что именно предлагается взамен, авторы этих призывов не уточняют. Но не секрет: в лучшем случае — это массовые акции гражданского неповиновения. В худшем…
В семидесятые годы имя этого немецкого студента-теолога не сходило со страниц газет — Бенно Онезорг. Он пришел протестовать против визита в ФРГ шаха Ирана Мохаммеда Резы, имевшего заслуженную репутацию жестокого деспота. Акцию протеста разогнали, Бенно Онезорг был убит. Он не просто стал «великомучеником протеста» — именно после его смерти в ФРГ заявляют о себе радикальные террористические группировки, такие, как «Роте Армее Фракцион» (RAF). Их члены были убеждены: власть понимает только язык силы.
В РФ пока еще не появилось своего «Бенно Онезорга». Но один из лидеров оппозиции Алексей Навальный, арестованный на 30 суток, уже помещен в больницу с диагнозом «неустановленная аллергия», и его лечащий врач Анастасия Васильева заявила, что не исключает «токсическое повреждение кожи и слизистых» российского оппозиционного политика «неизвестным химическим веществом». На фоне «дела Скрипалей» и подозрительных смертей многих российских журналистов и политиков, от Щекочихина до Гайдара, это слишком прозрачный намек, чтобы его не понять.
А тем временем в Архангельске молодой анархист уже подорвал себя в приемной ФСБ. А в Екатеринбурге на днях задержали нескольких мужчин, которые попытались заложить муляж взрывного устройства на пути кортежа Владимира Путина. Так что если власть выбирает внутриполитическую стратегию и государственную идеологию времен «великого самодержца всероссийского», оппозиция вполне может ответить в стиле «Народной воли». Или других политических группировок — политический террор в России в начале ХХ века практиковали все кому не лень. Сегодня, конечно, террор совершенно справедливо считается неприемлемым в принципе, но в России привечают ливанскую «Хезболлах» и тем более смотрят сквозь пальцы на культ террора в Армении.
И из этого тоже делаются выводы.
Нурани, политический обозреватель
