Люди склонны решать проблемы поочередно, одну за другой, и это означает, что мы воспринимаем новости как последовательность драматических событий, как их чередование, однако на самом деле они наслаиваются друг на друга.
Международные кризисы способны несколько затуманить те события, которые предшествовали им по времени, и в результате то, что еще вчера представлялось неотложным, опасным и способным изменить мир, превращается в обычное событие, на которое можно спокойно не обращать внимание. Примерно месяц назад, то есть перед кризисом в Ираке, в мире не было более важного вопроса, чем Украина. Россия аннексировала Крым и угрожала вторгнуться на территорию восточных регионов Украины в нарушении договоров и значительной части правил поведения на международной арене. На нас надвигалась новая холодная война.
Затем пришло осознание того, что Владимир Путин (возможно, он всегда так считал) пришел к следующему выводу: вторжение разрушит то, что еще осталось от отношений с Западом, подобный шаг будет иметь значительную экономическую цену в виде более серьезных санкций и Россия в результате взвалит на себя бремя ответственности, связанное с депрессивным промышленным регионом, — как будто у нее недостаточно проблем такого рода. Президент Путин отвел от границы большую часть своих войск, признал легитимным избрание Петра Порошенко, и, казалось, был готов сократить свое вмешательство в дела восточной части Украины, сохраняя при этом рычаги воздействия за счет некоторой поддержки местных сепаратистских группировок. Вероятно, внешний мир подумал о том, что худшее уже позади. Затем взорвался Ирак, и все взгляды теперь устремлены на Ближний Восток.
Однако украинский кризис далек от своего завершения, что подтвердили ожесточенные бои за контроль над аэропортом города Донецка уже на следующий день после обнародования результатов президентских выборов. Количество жертв как со стороны правительственных войск, так и со стороны сепаратистов после выборов оказалось больше, чем до них, что частично объясняется использованием более тяжелых видов вооружений. 49 украинских военнослужащих погибли в прошлые выходные, когда был сбит военно-транспортный самолет. Ситуация там, на самом деле, довольно скверная.
Новый президент Украины предложил двойную политику по вопросу восточной части Украины. Он продолжит направлять украинских солдат в тот регион для восстановления контроля над ключевыми позициями, занятыми сепаратистами, пытаясь при этом избегать крупных сражений и жертв среди гражданского населения, но одновременно он будет предлагать проведение переговоров и прекращение огня. Другими словами, он отвергает план, который настойчиво предлагает Путин и его министр иностранных дел Сергей Лавров и в соответствии с которым украинские войска должны быть выведены из восточных регионов, и после этого — только после этого, — или, по крайней мере, после полного отхода с боевых позиций, переговоры могут начаться. Политика Порошенко, направленная одновременно на продолжение военных действий и на переговоры, является рискованной, однако она ставит Путина в сложное положение. Если вооруженное противостояние будет и дальше усиливаться, то Москва будет вынуждена держаться своей прежней линии и осуществлять уже большую по масштабу и более явную военную инфильтрацию, чего, как считает украинский лидер, она делать не хочет. Порошенко теперь говорит об одностороннем прекращении огня.
На первый взгляд это может показаться уступкой в пользу российского плана, однако Порошенко всегда исходил из того, что вслед за подобным прекращением огня сепаратисты складывают оружие, российские бойцы отправляются домой, а граница «плотно закрывается». Смысл этого подхода в том, что военные действия со стороны украинских властей возобновятся, если ничего из перечисленного не произойдет.
Тот факт, что именно этот вариант Порошенко предлагает с момента вступления в должность и после телефонного разговора с Путиным, возможно, дает основание надеяться на достижение реальных результатов. На самом деле то решение, которое можно считать относительно приемлемым для всех, уже давно было сформулировано. Определенная степень автономии для восточных регионов в рамках более федеральной конституции для всей Украины может отвечать всем разумным требованиям местного населения. Вместе с твердым отказом от членства в НАТО подобный вариант должен быть достаточным для Москвы.
Приоритет для Путина теперь должен состоять в ограничении ущерба. Он захватил Крым, а также усилил свой националистический имидж внутри страны. В результате он вряд ли потерял кого-то из друзей в Азии. Однако его отношения с остальной частью развитого мира ухудшились и достигли критической точки. Он должен взвесить преимущества — если таковые вообще имеются — поддержания в определенной мере зависимой территории на Украине или просто сохранения возможности вмешательства, с одной стороны, и необходимость иметь терпимые отношения с Украиной во главе с Порошенко, а также с Евросоюзом и Соединенными Штатами, с другой стороны.
Серен Кьеркегор как-то сказал, что новости похожи на макароны. Попытка за один раз подцепить определенное их количество вилкой и донести их безо всяких проблем до рта заставляет вас забыть почти обо всем остальном. Комбинация безжалостного цикла новостей и нашей человеческой потребности заниматься решением проблем по отдельности и поочередно означает, что мы воспринимаем новости как последовательность драматических событий, как их чередование, тогда как на самом деле они хаотично наслаиваются друг на друга, и при этом старые кризисы продолжают разворачиваться на фоне возникновения новых. Иракский кризис, как и Украина, со временем уступит свое место другим событиям — однако это не означает, что он будет разрешен.
inosmi
