Лос-Анджелес – Спустя двадцать восемь лет после взрыва на Чернобыльской АЭС Украина сталкивается с ядерным призраком другого рода: вероятностью того, что реакторы страны могут стать военными целями в случае российского вторжения. Выступая на саммите по ядерной безопасности в Гааге, который проходил в марте, министр иностранных дел Украины Андрей Дещица указал на «потенциальную угрозу для многих ядерных объектов», если события перерастут в открытую войну.
Ранее в этом месяце Игорь Прокопчук, посол Украины в Международном агентстве по атомной энергии, распространил письмо к Совету управляющих организаций, в котором предупреждал, что вторжение может привнести «угрозу радиационного загрязнения на территории Украины и соседних государств». В Киеве украинский парламент отреагировал, призвав международных наблюдателей помочь укрепить попытки по защите электростанций ограниченного в финансах правительства.
Являются ли опасения Украины простым преувеличением – Кремль комментирует их как «злостную клевету» ‑ или же нам следует воспринимать их всерьез? Для украинского правительства этот страх реален. Даже украинцы, родившиеся после 1986 года, понимают, как может выглядеть чернобыльский вариант бедствия, вызванный войной.
История хранит мало информации о том, вредят ли воюющие страны ядерным объектам. За исключением балканского конфликта 1990-х годов, нет примеров войн против или внутри стран, обладающих ядерными реакторами. В случае Балкан, сербские самолеты пролетели над Словенской АЭС Кршко в качестве угрожающего жеста в начале конфликта, а радикальные сербские националисты призывали к атакам с целью организации выброса радиоактивных материалов.
Сама Сербия позднее отправила заявление в НАТО с просьбой не бомбить ее большой исследовательский реактор в Белграде. К счастью, ни один из этих реакторов не пострадал до окончания войны.
Хотя данный пример создает некоторую гарантию того, что военные и политические лидеры дважды подумают, прежде чем атаковать ядерные реакторы, сами масштабы ядерных предприятий Украины вызывают значительно бòльшую обеспокоенность в глобальном масштабе. На сегодняшний день 15 устаревающих энергоблоков обеспечивают выработку 40% украинской электроэнергии. (Украина закрыла несколько реакторов, работающих рядом с поврежденным чернобыльским реактором много лет назад). Украинские водяные реакторы, сосредоточенные на четырех АЭС, отличаются от чернобыльского РБМК с менее стабильной конструкцией, однако они все еще остаются способными выбрасывать радиоактивные материалы в случае отказа системы защиты.
Учитывая, что Россия тоже понесла серьезные последствия от аварии на Чернобыльской АЭС, можно надеяться, что Кремль откажется от идеи умышленно бомбить станции. Однако войны изобилуют случайностями и человеческими ошибками, а подобное событие с участием АЭС может привести к аварии с расплавлением активной зоны реактора.
Например, потеря внешнего энергоснабжения могла бы стать причиной серьезного беспокойства. Хотя атомные станции являются мощным источником электроэнергии, их работа требует поступления электроэнергии из других источников. Без подачи энергии охлаждающие насосы перестанут функционировать, и поток воды, который отводит тепло от активной зоны реактора – необходимый, даже когда реактор находится в заглушенном режиме, – остановится.
Чтобы исключить подобный риск, атомные станции оснащены большими аварийными дизель-генераторами, которые могут работать в течение нескольких дней – пока их топливо не закончится. Авария с расплавлением активной зоны реактора на японской атомной электростанции Фукусима Даичи в 2011 году является наглядным примером того, что происходит, когда отключаются первичный и аварийный источники питания.
Такие факторы уязвимости создают волнующие вопросы в случае войны. Во время боя могут быть повреждены сторонние электростанции или линии электропередач, обслуживающие реактор, а также могут быть прекращены поставки дизельного топлива на станцию, которое необходимо для питания резервных генераторов. Операторы могут уйти со своих постов под угрозой насилия.
Кроме того, бойцы могут вторгнуться на АЭС и угрожать саботажем с целью выброса радиоактивных элементов, чтобы запугать своих оппонентов. Другие могут укрыться там, создавая опасное безвыходное положение. Ошибка военного командования и управления войсками или «туман войны» могут привести к артиллерийскому обстрелу или бомбардировке станций.
Каждый из этих сценариев может привести к серьезным радиологическим последствиям. И, хотя ни одна из сторон не выиграет от радиоактивного выброса, мы должны предвидеть непредвиденное в случае начала войны.
Ядерные выбросы в Украине могут превысить выбросы Чернобыля и Фукусимы. Условия военного времени будут мешать аварийным бригадам добраться до поврежденных станций, чтобы собрать радиологические выбросы в случае разрушения защитной оболочки реактора. И, из-за остановки работы государственных служб в разгар боевых действий, гражданские лица, пытающиеся избежать радиоактивного загрязнения, не будут знать, что делать и куда идти, чтобы защитить себя.
Подобные риски могут заставить президента России Владимира Путина дважды задуматься о начале военного вторжения в Украину. Однако в случае начала войны воюющие стороны должны сделать все зависящее от них, чтобы удержать конфликт в стороне от ядерных объектов и за пределами сторонних источников электроэнергии, которые их обслуживают.
Операторы станций должны накапливать дизельное топливо для поддержания работы аварийных генераторов. Они должны выполнять осмотр и обслуживание генераторов, чтобы они были готовы к работе. В случае боев рядом с реакторами Запад должен подготовить переброску сил для защиты станций и обеспечения работы генераторов; а в случае аварии на реакторе Запад должен сплотить правительства обеих стран, чтобы инициировать прекращение огня и бороться с последствиями катастрофы. Учитывая ставки, провал в подготовке к худшему сценарию развития событий является недопустимым.
