COP29
Президент Украины Владимир Зеленский подписал закон о праве главы страны направлять подразделения ВСУ в другие государства в период действия военного положения для выполнения задач в интересах государства. Согласно закону, во время военного состояния соединения, воинские части и подразделения ВСУ могут быть направлены за границу: для обеспечения национальной безопасности; сдерживание вооружённой агрессии; защиты суверенитета и территориальной целостности Украины; для реализации права на самооборону в соответствии со статьёй 51 Устава ООН.
Фактически подписанием данного закона президент Украины легализовал и юридически обосновал применение украинских подразделений за пределами страны в государственных интересах. В первую очередь – для поддержания безопасности и интересов страны за её пределами.
Данный закон вызвал серьёзное беспокойство в России, поскольку там прекрасно понимают, что теперь Украина может значительно расширить зону своих операций против российских силовиков, за пределами зоны боевых действий на украинском и российском театрах боевых действий. Теперь фактически любая страна, где имеется присутствие российских войск или ЧВК, а также пророссийские власти находятся у руководства страной, может потенциально оказаться в зоне интересов Украины. Хотя разве так не было раньше?
Якобы «украинские» операции
В то время как Россия достаточно агрессивно проводила операции за пределами своей страны, преследуя государственные интересы, Украина вела достаточно сдержанную, дипломатичную политику даже по отношению к недружественным странам. Но полномасштабное вторжение в Украину в 2022 году кардинально изменило подход Киева к отстаиванию своих интересов и безопасности, и украинские силовые структуры значительно активизировались в странах, где присутствовал российский интерес.
На сегодняшний день нет ни одного официального подтверждения в виде заявления от уполномоченных лиц относительно заграничных операций украинских силовых структур, но существует множество конспирологических теорий на этот счёт. Например, успехи правительственных сил в Судане по вытеснению повстанческих сил из Хартума начались якобы после того, как в страну прибыл украинский спецназ, поддерживающий силы суверенного совета республики и его законного главу Абдель Фаттах аль-Бургана. Это и не удивительно, ведь путчистов в Судане поддерживает именно Россия, в частности – ЧВК «Вагнер».
Также считается, что успехи племён туарегов в Мали стали следствием их поддержки украинскими силовиками, прибывшими в эту страну также для сопротивления распространению российского влияния, поддерживаемого ЧВК «Вагнер»/»Африканский корпус». Эти и ряд других операций по миру за последние три года связывают с работой украинских силовых структур, хотя ни одного официального подтверждения этим догадкам на сегодняшний день нет. С другой стороны, не сложно предположить, что при законодательном закреплении статуса таких операций ареал действий украинских силовиков, с богатым опытом выполнения сложнейших заданий, может быть значительно расширен. А, возможно, и далеко ходить никуда не нужно будет.
Перспективные операции
Украина на сегодняшний день имеет у своих границ не одного недружественного соседа — Россию, а несколько больше. В частности, это Беларусь и Приднестровье, представляющие потенциальную угрозу для суверенитета и безопасности Украины. Возможно ли проведение в таком случае неких операций не за сотни километров от границы с Украиной, а непосредственно на самой границе?
Приднестровье давно рассматривается как потенциальная пороховая бочка, плацдарм, на котором хоть и небольшой контингент российских войск, но представляющий локальную угрозу для Одесской области. Кроме того, Приднестровье может стать главной опорой молдавской оппозиции в вопросе силовой смены власти в Кишинёве и установки там пророссийской власти, что крайне невыгодно Киеву.
Также немаловажно то, что в Приднестровье находится крупная база хранения боеприпасов — 1411-й склад хранения артиллерийских боеприпасов (с. Колбасная), в недрах которого на хранении размещено до 22 тысяч тонн снарядов. Конечно, часть этих боеприпасов превысила предельные сроки хранения, но возможность пополнения арсенала ВСУ вполне можно рассматривать. Вопрос только в законности таких действий, без согласия действующего президента Молдовы Майи Санду.
С другой стороны, не для всех операций такого типа необходимо согласие руководства страны. Например, как в случае Беларуси. Беларусь откровенно не является дружественной страной Украине и, по сути, представляет собой соучастницу российского вторжения. Киев максимально сдерживался от проведения силовых операций на территории РБ, но с учётом растущих рисков ситуация может измениться. Тем более что в составе ВСУ имеется военизированное формирование, состоящее из белорусов – полк «Кастуся Калиновского».
У этого формирования богатый опыт ведения боевых действий и это подразделение куда боеспособнее даже «элитных» ССО Беларуси, что делает полк серьёзной силой в противостоянии с белорускими силовиками. Особенно с учётом тактики манёвренной войны, широко применяемой украинскими подразделениями, противодействия которой у армий со старой советской школой практически нет. Яркий пример — Курская операция августа 2024 года, когда за считанные дни украинские войска расширили зону контроля в Курской области до 900 км2. При этом в случае с Беларусью вообще может иметь место интереснейший гибридный прецедент, ведь в РБ попросту захотят вернуться её же граждане в составе полка «Кастуся Калиновского», и Украина к этому не будет иметь ровным счётом никакого отношения.
Выводы
В целом принятый Зеленским закон не говорит о том, что целый спектр задач Украина будет уже с завтрашнего дня решать силовым методом в странах, где присутствует российский интерес. Этот закон расширяет возможности применения военных контингентов для оказания помощи союзным государствам в вопросах поддержания правопорядка, проведения миротворческих и других миссий.
Но не стоит исключать факт того, что на законодательном уровне Украина действительно может открыть второй фронт в войне против России, причём там, где Москва ещё больше не ожидает, нежели в Курской области. И это также может стать темой для дискуссии в ходе переговорного процесса. Ведь неожиданные, точечные удары в любой точке мира, где присутствует российский интерес, — это не менее неприятнее и болезненнее, чем неконтролируемая российскими властями часть российской территории.
