COP29
Резонансное убийство Ахмедом Ахмедовым членов своей семьи по-прежнему в фокусе внимание общественности. В прессе и соцсетях – совершенно справедливое возмущение: почему родители Ахмеда Ахмедова, зная о его болезни, не лечили сына в специализированном медучреждении? Да еще купили ему автомобиль? Хватает и вопросов, и резких оценок. Но…
24 марта 2015 года. Во Французских Альпах разбивается самолет А320 авиакомпании Germanwings. Погибли все 150 человек, находившихся на борту – шесть членов экипажа и 144 пассажира, включая группу школьников, возвращавшихся из поездки в Испанию. Причина катастрофы потрясла всех: летчик Андреас Лубиц отправил второго пилота в салон, запер изнутри дверь кабины и хладнокровно направил самолет вместе с пассажирами в скальную стену. Потом выяснилось: Лубиц страдал от депрессии, врачи замечали у него склонность к суициду, но работодателей об этих «проблемах» не оповещали. Уважали, так сказать, гражданские права.
Через год, в мае 2016 года, новая трагедия — некий Пауль Х., житель федеральной земли Гессен, гонялся с ножом за людьми на вокзале баварского городка Графинг. Четыре человека получили ранения, один скончался. Очень скоро выяснилось: Пауль Х. страдал психическими отклонениями и как раз накануне трагедии прошел обследование. Ему было назначено некоторое «лечение». Но о том, чтобы принудительно госпитализировать и лечить герра Пауля Х., не шло даже речи. Гражданские права-с.
И вот легко «хайпануть» на разговорах в стиле «это у нас менталитет такой», «за деньги готовы не только права, но и мать родную продать» и т.д. Но оба приведённых выше прецедента – это «правильная» и благополучная Германия. Где, надо полагать, и «менталитет» другой, и коррупции вроде как нет (взятки от «Газпрома» за чёрный пиар против Азербайджана – как вы не понимаете, это другое!). А вот «психи» не только бегают с ножами по вокзалу, но и каким-то образом садятся за штурвал пассажирского самолёта. А это посерьезнее частного извоза.
А значит, дело не в менталитете. Несостоятельной оказалась сама идея либерализации психиатрической помощи, когда поместить больного на принудительное лечение практически невозможно.
Наверное, сторонников идеи либерализации психиатрической помощи можно понять. Конечно, душевнобольных уже давно не заковывают в цепи. Но расстрелы душевнобольных в фашистской Германии и на оккупированных ею территориях слишком свежи в памяти. У тоталитарных режимов коммунистического толка своя история – «карательная психиатрия», когда в психиатрические больницы заключали заведомо здоровых людей по политическим мотивам.
Вполне понятно, что на каком-то этапе раздались голоса с требованиями «положить конец», «не допускать» и т.д. Но, похоже, с этой защитой мир сильно переусердствовал. Так что теперь надо не сетовать на менталитет или «нечестность» отдельно взятой семьи, члены которой ответить критикам уже не могут. Надо менять систему и философию психиатрической помощи.
Иначе появление новых Андреасов Лубицей и Ахмедов Ахмедовых будет лишь вопросом времени.
Нурани, обозреватель
