Милая хунта, а ведь прав был давеча «болотник» Полихович — ты ох… То есть ты и вообще ох…, разумеется, но в данном случае я не про «вообще»…
Я — «в частности».
Вот ответь мне, дорогая хунта, зачем две недели назад твои менты топтались под дверью, ведущей на мою лестничную клетку? Я уже не говорю о том, что им не хватило ума починить дверную ручку (моя жена справилась с этим за две минуты), но – зачем они приходили? Что отвлекло их в моем подъезде от охраны порядка, на которую я нанимал их, в складчину с другими налогоплательщиками?
Зачем другие менты приходили вчера по месту моей прописки, пошто опрашивали соседей, что надеялись найти? Притон, склад боеприпасов? Что нового открыли для себя? Ты не знала, милая хунта, что по месту моей прописки живет моя теща, 1927 года рождения? Так она там тоже прописана, и все бумаги в отделении, зачем было ходить туда-сюда? В чем была цель операции? Поддавить на психику? Если на психику соседки, то операция прошла успешно…
Давай начистоту, милая хунта.
Мы с тобой знакомы двадцать лет, и все эти двадцать лет следим друг за другом — и рассказываем друг про друга россиянам всякие гадости. Важная разница между нами состоит в том, что я рассказываю про тебя правду, а ты про меня — лжешь.
Нет ни одной тяжелой статьи Уголовного кодекса РФ, которую я не примерил бы на тебе, милая хунта, начиная с 2000 года. И все это на основании неопровержимых свидетельств и документов, — документов, заметь, опубликованных и никем никогда не опровергнутых! От захвата и удержания власти, проездом через тяжелейшую и повальную коррупцию, прямиком к заказным убийствам и преступным войнам… За один только Беслан, милая хунта, тебе гореть в аду, и ты это знаешь. Пара тысяч господ из твоей т.н. «политической элиты» — либо прямые воры и убийцы, либо активные соучастники преступлений.
Это – итог моих двадцатилетних наблюдений за тобой, милая хунта.
Раздраженная моим назойливым вниманием, ты тоже наблюдала за мной все это время, и я постоянно чувствовал на себе этот внимательный пригляд — начиная с того же 2000 года, когда неизвестные, но очень странные грабители проникли в мое жилище и все там перевернули вверх дном, но ничего не взяли, а только оставили на подоконнике демонстративный след грязного сапога.
Менты, пришедшие по вызову, немного стесняясь, сообщили мне, что грабители вошли через дверь. Еще менты сказали мне, что искать никого не будут, а на вопрос «почему», ответили «вы сами понимаете».
И я понимал, конечно. Как было не понять.
Ты слушала мои телефонные разговоры, дорогая хунта, ты залезала ко мне в почту, ты лежала в засаде у моей налоговой и смотрела на просвет мои нехитрые счета в банке. Ты искала у меня израильское гражданство во время моего похода на выборы в 2005 году. Нанятые тобой мелкие подонки обрывали мой телефон антисемитскими угрозами и просто угрозами, подонки покрупнее готовили физическую расправу, а совсем крупные подонки (в милицейских погонах) отказывались эти угрозы расследовать. Ты писала мерзости про мою семью, ты врала через свои вонючие комсомольские газетки о моих запредельных зарплатах от врагов России, ты передергивала мои цитаты и снова врала и хамила, хамила и врала…
Единственное, что тебе удалось нарыть на меня в реальности за эти двадцать лет, милая хунта, – это пленку с моим сексом. Для этого, правда, пришлось пойти на очередную уголовку (вторжение в личную жизнь), но дело того стоило: миллионы россиян узнали о моем интересе к женщинам. Вовремя сообразив, что этого недостаточно для полной дискредитации, ты подклеила в мою постель писателя Лимонова, а потом нехитрым монтажом добилась онанизма и показала это в прайм-тайм по федеральному телевидению.
Этим креативом, дорогая хунта, ты и пробавляешься уже десять лет, мои поздравления всей творческой группе.
Но больше у тебя на меня ничего нет, милая хунта. Совсем ничего.
Негусто.
И особенно негусто на фоне того, что успел рассказать о тебе я.
Милая хунта, времена трудные, денег в стране мало.
У меня рацпредложение – разгрузи смету, протруби отбой роте государевых людей, которые двадцать лет напролет занимаются мною: всем этим ментам, следакам, чекистам, политтехнологам, аналитикам, финансовым полицейским, скабеевским тварям, ольгинским троллям…
Нагадить мне, ей-богу, можно и без такой нагрузки на бюджет.
И, по крайней мере, не топчись больше под дверью у моей тещи, 1927 года рождения, милая хунта. Я понимаю, что ты ох…, но не до такой же степени.
Виктор Шендерович, Facebook
