На этой неделе Россия, Соединенные Штаты, Европейский Союз и Украина должны провести первую встречу с тех пор, как свержение президента Виктора Януковича привело к череде рискованных конфронтаций, едва не дошедших до кровопролития или даже до вооруженного конфликта. Совещание должно пройти в Женеве, но вокруг условий, на которых оно состоится, продолжают идти споры, способные привести к его отмене. Это было бы крайне плохо, так как сторонам следует осознать как свои совпадающие – по крайней мере, частично – интересы, так и глубокие расхождения.
Общие интересы заключаются в том, чтобы избежать российской военной операции на Украине. Такая операция никому не пойдет на пользу, искалечит страну и подорвет систему международных отношений, которая при всем своем несовершенстве остается единственным, что у нас есть на настоящий момент. Расхождения очевидным образом связаны с будущим Украины. Президент Владимир Путин хочет, чтобы братская – по его мнению – страна со временем вернулась в российский лагерь, а западные лидеры хотят, чтобы Украина была свободной и могла завязать прочные отношения с их странами. Этот конфликт за влияние урегулировать будет непросто.
Главный козырь Путина – реальная угроза военного вмешательства. Главный козырь Запада – нежелание российского президента воплощать эту угрозу в жизнь. Интервенция и аннексия дорого обойдутся Москве. Западная Украина будет навсегда отчуждена, а России достанется запущенный регион, недовольство которого сейчас направлено против Киева, но может вскоре ударить и по Москве. Вдобавок между Россией и США с ЕС возникнет практически непреодолимая пропасть.
В несколько меньшей степени то же самое относится к плотному контролю России над Восточной Украиной при формальном украинском суверенитете над территориями. Такой контроль будет трудно поддерживать и нелегко скрывать. Именно поэтому российские требования федерализации вряд ли направлены на неофициальное присоединение востока к России. Скорее, Россия видит этот регион базой для своего влияния на Киев. Вероятно, Москва ожидает, что, когда все уляжется, она снова сможет быть одним из ключевых игроков в украинской столице, как это всегда было раньше. Впрочем, подобные ожидания вполне могут оказаться иллюзиями. Как показывает недавний опрос — правда, проводился он не самой беспристрастной структурой, — позиции России на Украине резко ослабли. В том числе это относится и к востоку страны. Россия также, вероятно, лишается сейчас последних надежд на то, что на президентских выборах победит хотя бы относительно дружественный ей кандидат. Шансы Юлии Тимошенко, на которую Москва могла бы сделать ставку, выглядят не слишком большими, хотя она остается сильным политиком.
Вооруженные противостояния в восточных городах по-прежнему могут в любой момент выйти из-под контроля и перерасти в насилие достаточных масштабов, чтобы Путин – возможно, под влиянием паники – принял решение прибегнуть к силе. Однако, если этого не произойдет, основная борьба будет идти в политической плоскости. Россия будет добиваться переноса выборов с 25 мая на более поздний срок. Судя по заявлениям российского министра иностранных дел Сергея Лаврова, она также будет требовать, чтобы результаты работы созданной временным правительством конституционной комиссии были выброшены на свалку. Взамен должна быть созвана новая комиссия при более активном участии представителей восточных регионов.
Москва также может предложить вынести вопрос о том, должна Украина быть унитарным государством или федерацией на региональные референдумы вместо — или помимо — национального референдума. Хотя Киев заявил, что вопрос о вступлении в НАТО не стоит на повестке дня, а вступление в Евросоюз остается отдаленной перспективой, Россия может потребовать, чтобы это было зафиксировано на международном уровне. Другими словами, дьявол опять будет скрываться в политических деталях. Это означает, что за симпатии украинцев долгое время будет вестись борьба. Главное — чтобы она происходила без вооруженного российского вмешательства. Если НАТО не участвует в процессе, то в нем не должны участвовать и российские войска, а также полувоенные формирования. Удастся ли этого добиться – другой вопрос, однако попробовать имеет смысл.
