COP29В российских официальных кругах и на экспертном уровне после событий в московском районе Бирюлево с новой силой разгорелись дебаты о путях смягчения конфликтности межэтнического, национального и межконфессионального многообразия. В этом контексте предлагается концентрированный регулярный контроль над этими тремя группами вопросов через создание института омбудсмена или по межэтническим, или межнациональным, или межконфессиональным отношениям. Дискуссии о том, как обозначить статус омбудсмена показывает, что именно эти три близких по содержанию вопроса каждый в своей плоскости являются головной болью для государства.
В силу близости и пересекаемости этого круга вопросов было бы контрпродуктивно выделять каждую из них в отдельную курацию. Но вопрос вовсе не в названии должности или института, хотя он мог бы прозвучать как омбудсмен по национальным и конфессиональным вопросам. Но надо учесть, что все случаи проявления фобий в конечном счете привели к их концентрации на межэтническом уровне, которое делит российское сообщество на русских и нерусских или еще четче – на русских и «черных». Все те же христиане — армяне, грузины, осетины, все равно включены в группу «черных», наравне с мусульманами, хотя имеют к себе несколько снисходительное отношение в силу религиозной близости с русскими.
Этому подтверждение и события в Бирюлево, где поводом для массовых выступлений и погромов стало бытовое убийство азербайджанцем русского. Но ответный беспощадный бунт не был направлен только против азербайджанцев. Он был направлен против всех неславян.
Корни такого межэтнического напряжения следовало бы искать в первую очередь в культурологической нише. Опрашиваемые после погромов русские и нерусские в Бирюлево, главным образом, выражали свою раздраженность и порой неприязнь через различные мировоззренческие взгляды на бытовую культуру и традиции, а затем уже на социальные аспекты. Это подводит к выводу, что здесь в первую очередь имели место столкновения традиционной российской культуры и культур южных народов, которые является составной частью культуры Востока. Надо учесть, что при всем своем разнообразии южных народов, с точки зрения религиозных и этнических особенностей, они имеют общие понятийные точки соприкосновения, которые объединяют их в одну восточную этнос группу.
В советский период такие противоречия нивелировались через систему механизмов экспансии русских, русского языка и культуры на окраины российской, затем и советской империи и незначительным обратным притоком неславянского населения в регионы России преимущественно с русским населением, что не создавало того напряжения которое испытывается сейчас. К тому же плавильный котел марксистско-ленинского интернационализма имел наднациональный статус и создавал некий равный статус всех групп при доминировании все же русского языка и культуры, как системаобразующей в межнациональных отношений.
Отказ России от принципа интернационализма после распада СССР и попытки воссоздания русской идентичности в рамках принципов самодержавия — православие, царь-отец (президент) и народности (русской) вольно или нет, повели российское общество в направлении исключительности и самоизоляции, и как ответ, самоизоляции других этнических групп, которые при всех своих различных интересах вынуждены объединяться не только на национальном и религиозном уровне, но и на этносном уровне культуры Востока. Все это и является главной причиной постоянного напряжения в российском обществе, которое будет неминуемо нарастать, в случае, конечно же, если не будет
принята политика, включающая элементы оперативного и долгосрочного
планирования и управления процессами.
В оперативном плане важна управляемая миграционная политика с сильными элементами культурной интеграции и более ясной разрешительной системой. Даже при большой этнической, языковой, культурной близости и особых партнерских отношений Азербайджана с Турцией, выражающихся в лозунге «Два государства — один народ», обе страны проводят целенаправленную миграционную политику с разрешительной системой пребывания граждан двух стран как в качестве гостя, так рабочей силы. Например, безвизовое пребывание сроком до одного месяца и визовое с различными сроками и условиями.
Не секрет, что испытывающие демографические проблемы страны с более выгодными условиями для бизнеса и развития притягивают к себе миграционные потоки, остановить которые практически невозможно в силу потребности в рабочей силе и желания этой силы получить доступ к экономическим возможностям для реализации потенциала, не востребованного на своей родине. Достижение гармоничного сочетания этих двух потребностей можно было бы назвать высшим пилотажем в национальной политике.
Слабо регулируемый приток мигрантов, даже в условиях высоких потребностей без соответствующей адаптации: знание языка, культуры, законов, интеграционного содействия, неизбежно будет наращивать напряженность в силу замкнутости двух культур русской и восточной, которые мы наблюдаем сегодня. По российским данным в стране насчитывается порядка 2,5 млн. легальных и около 3 млн. нелегальных мигрантов.
Миграционные отношения между Россией и Азербайджаном, также как и России с другими субъектами бывшего СССР не может более опираться на историческое советское прошлое. Ее эксплуатация становится малоэффективной в условиях выхода на общественную авансцену нового поколения, которое или вовсе не связано с этим прошлым или связано незначительно. Например, главные фигуранты Бирюлевского бунта 28-летний Орхан Зейналов и 25-летний Егор Щербаков только формально родились в СССР, но формировались в жестокие кризисные в политическом, экономическом, национальном отношении годы.
Отсутствие наличия стабильной национальной политики показывает реакция российского истеблишмента на резонансные межэтнические конфликты. Обычная постдемонстрация российской властью своей русскости с целью перехвата инициативы, не самый лучший выход из ситуации. Такой подход временно успокаивает русскую общину, утихомиривает мигрантов, но не решает проблему. Необходим системный упредительный подход, который заблаговременно устранял бы причины, способные вызвать различные элементы межэтностного напряжения в обществе.
Для этого будет недостаточно введение поста омбудсмена. России все же следует вернуться к созданию некоего координирующего института государственного регулирования межнациональных, межконфессиональных отношений, который бы вырабатывал стратегию и тактику проведения общей такой политики во взаимодействии со всеми госструктурами, научными, неправительственными, диаспорскими организациями и соответствующими структурами в странах потенциальных поставщиков трудовых ресурсов.
