Знание силой?

Знание силой?

Знание силой?

Когда в социальных сетях я столкнулась с видеоматериалом, где девочка-провинциалка со слезами на глазах рассказывает как ее избила учительница, я вспомнила своего первого классного руководителя. Жила я тогда вместе с семьей в России, в Амурской области, в селе Кузьмадемьяновка. У моего отца-зоотехника, который ценил скот больше собственных детей, был пятилетний контракт с местным колхозом. Скоту приходилось несладко при таком жестоком климате, и отец целыми днями пропадал в Амурских лесах и фермах с целью хоть как-то его спасти. Мать-домохозяйка, первый  раз в жизни взяла в руки книгу после моего совершеннолетия – единственной художественной книга, прочитанной ею, был роман Алибалы Гаджизаде – «Пропавшая невестка».

По таким уважительным причинам, моей учебой и интересом к художественной литературе, изобразительному искусству и музыке занималась исключительно мой классный руководитель – Валентина Федоровна. Чутьем профессионального педагога, она еще в те года видела во мне будущего писателя и всячески меня подбадривала.

По уставу нашей средней школы, учеников-первоклассников домой должны были забрать родители. Несмотря на то, что все школьники жили близко и знали свои дома, как пять пальцев – без родителей их не отпускали.

Когда я училась в первом классе, как-то случилось что за мной не пришли родители. Мои милые просто-напросто забыли про школьницу – дочь. Посидев полчасика, я попросила Валентину Федоровну отпустить меня домой одну. Я умоляла, говорила, что наш дом самый близкий и мне просто рукой подать и т.д. Несмотря ни на что, Валентина Федоровна меня не отпустила. Подождав со мной еще полтора часа, она одела меня, взяла за руку и повела к себе домой. Дома она напоила меня горячим чаем, угостила пирожками, дала полистать и почитать книги, показала фотографии своего студента-сына и всячески меня развлекала. Вечером пришел мой отец. Он был очень испуган. И еще ему было стыдно.

Валентина Федоровна меня опять одела, поправила портфель на спине и сказала отцу:

– Приходите завтра в школу. Я не хочу говорить при ребенке.

Потом я узнала от отца, что она сказала моим родителям:

– Вам не стоило становиться родителями, если вы еще не в состоянии ценить детей.

За несколько лет в русской школе и при учителях подобных Валентине Федоровне я привыкла именно к такому отношению к ученикам. И когда в первый и единственный раз меня ударил мой азербайджанский учитель, я не смогла это спокойно перенести и яростно взбунтовалась. Я пожаловалась директору, родителям, потребовала, чтобы учитель-рукоприкладчик публично извинился и не успокоилась даже после того как добилась этого.

Да, чувство протеста, бунт против насилия воспитывается в нас с детства. Ученик, привыкший к рукоприкладству учителя, не будет протестовать, когда на работе станут покушаться на его права. Ребенок,  привыкший к побоям родителей, может легко и без обиняков принять побои, насилие в армии. Человек, привыкший с юности к насилию, к ограничению своих прав не будет протестовать беззаконию в своей стране.

Я не знаю, при каких обстоятельствах, по каким причинам бьют учеников в наших школах.

Не знаю, как реагируют ученики на побои, на насилия, на пренебрежения.

Но одно я знаю точно: это – преступление.

Потому что испуганный ученик, ребенок – это будущий трусливый гражданин.

Гюнель Мовлуд

нимдаш

Теги: